Обзор пьес «Маленькой Ремарки-2022» от Натальи Ивацик — культуролога, театроведа, помощник художественного руководителя по творческим вопросам Калининградского областного театра драмы и члена экспертного совета нашего конкурса.
В лонг-листе «Маленькой Ремарки» в этом году много действительно замечательных пьес, интересных и хорошо сделанных. Попробую рассказать о тех, которые зацепили лично меня. И начать хотелось бы с текстов, затрагивающих дискриминацию по национальному и/или гендерному признаку.
Одной из самых популярных постановок на идише времен Второй мировойны был мюзикл «Король Лампедузы», основанный на реальной истории пилота английского воздушного флота, перед которым в одночасье капитулировал гарнизон итальянских солдат и офицеров. Драматург София Дымшиц тоже обращается к этому сюжету в пьесе «Король Лампедузы» и заворачивает невероятную и, тем не менее, документальную историю в вопрос национальной идентичности своей героини. Делает это не так ловко, как сержант Коэн (еврей по происхождению) берет в плен нацистов, и финал, на мой взгляд, мог быть чуть более объемным и развернутым по мысли, но попытка эта важна. Хотя бы потому, что пьеса «Король Лампедузы» — это комедия а) про Вторую мировую; б) про национальный вопрос. А много ли комедий мы знаем на эти темы?
Пьеса Натальи Евдокимовой «После Шумахера» тоже начинается и заканчивается национальным вопросом. «Даня меня сегодня китаёзой назвал», — сообщает герой своим родителям, которые советуют ему решить этот вопрос раз и навсегда. Силой. К счастью, мир главных героев оказывается куда более адекватным. Второклассники Толик и Даня не делят мир по национальному признаку, не понимают логики насилия и предрассудков взрослых. Они заняты своей потрясающей мальчишеской жизнью, плюют на школу и придумывают самые невероятные «челенджи». А остроумные диалоги, в том числе и о собственной идентичности, делают эту пьесу по-настоящему легкой, обаятельной и нужной сегодня.
Аскетичная пьеса Ольги Даниловой «Моя Африка» рассказывает о впечатлениях юного белокожего мальчика о жизни на черном континенте («наша вилла за высоким забором») и его попытке взаимодействия с местным населением. На первый взгляд пьеса замкнута сама на себе: мальчик уезжает, так до конца ничего не поняв, возможно, только почувствовав, а увиденный им процветающий колониализм и стигматизация женщин остаются на своих местах. Однако такого жёсткого и откровенного высказывания о расовой и гендерной дискриминации я, честно говоря, не припомню даже во взрослой драматургии последних лет. И да, можно подумать: где Африка, а где мы? Особенно сейчас, весной 2022 г. Но нет. Все рядом. И как закон о домашнем насилии напрямую связан с военной и политической агрессией. Так вопрос равенства всех рас и гендеров в русскоязычной пьесе про Африку весьма точно подсвечивает деление на своих и чужих в России после 24 февраля.
Еще один большой блок, который хотелось бы отметить, — это пьесы со странными, маргинальными героинями. Так, например, в пьесе Сауле Абдрахмановой «Сэм и Коко» есть всё: и подростковый бунт, и родители-роботы (еще один не новый, но по-прежнему сильный тренд драматургии 12+), и социальное неравенство, и отсутствие эмпатии у учителей, но самое главное — это героиня. Коко, девочка с особенностями развития и ее «звериная» семья. Одна из ремарок гласит: «Иногда Коко издаёт какие-то рычащие звуки, смешанные с матом и жаргонными словечками». Так же как в пьесе Анастасии Букреевой «Ганди молчал по субботам», герой имеет справедливые подростковые претензии к миру, и так же находит альтернативу в отношениях с асоциальным персонажем (Коко), приводит ее домой и предпочитает ее общество искусственному социуму.
Сцена, в которой родители («все очень оптимально. техногенно и холодно») Сэма приходят в дом Коко, полна горечи, грубого юмора и герметичности социального низа. Картина крайней бедности, неухоженности, злоупотребления алкоголем переходит в жутковатый танец родителей Коко. Но вот странная вещь: все обитатели этой квартиры имеют звериные черты, их чувства грубы и неразвиты, но они есть! Мы понимаем, что в этой семье есть любовь и даже забота. В этой пьесе вообще взрослые не столь безнадежны. В голосе и поведении мамы по мере развития событий появляются признаки жизни (маму сильно тригерит поход в школьный туалет). И любимая учительница Сэма («дети её вроде любят, многие по истории учится лучше стали») оказывается в первую очередь человеком, которому, впрочем, так и не удается сохранить себя в условиях школы. Приговор для последней, к сожалению, в подростковой драматургии неизменен уже много лет. Школа — не место для человека, особенно ребенка. Отсюда извечный мотив побега, где не выдерживают в первую очередь взрослые, но дети теперь бросаются их спасать. «Сэм и Коко» пьеса неровная, густо насыщенная темами, неоднородная, но именно в пустотах и внезапных скачках, на мой взгляд, и таится главный ее потенциал.
Еще одна странная девочка — героиня пьесы Риты Кадацкой «На районе». Рыжая, в длинном взрослом вязанном пальто с большими карманами Девочка с района К.В.Д. не имеет возраста, дома и даже имени. Как и в предыдущей пьесе, она — герой-спутник главной героини, и до самого конца мы так и не узнаем ее истории. После — тоже не узнаем. Она типичный трикстер: дублёр культурного героя, наделённый тайным знанием, призванный нарушать нормальные правила и бросать вызов общепринятому поведению. Даже ее реальность можно трактовать по-разному. До конца так и не понятно существует она или является плодом фантазии рассказчика. С финалом в этой пьесе вообще не все так понятно, как хотелось бы. Образ Рассказчика окажется таким же загадочным и вариативным. Режиссеру, а может быть и зрителю придется выбирать трактовку и этого персонажа.
Героиня пьесы Евгении Юсуповой «Теплые трубы, серый кот» не странная. Она истинная маргиналка этой небольшой подборки. Ее жизнь по-настоящему трагична и бесперспективна. После пожара в общежитии, в котором погиб ее младший брат, а мать уехала в неизвестном направлении, 16-летняя Марина по прозвищу Муська остается на пепелище своей еще толком не начавшейся жизни. На теплотрассе с бандой таких же малолеток она обезжиривает прилежных мальчиков и девочек из духового оркестра, устраивает себе фальшивые похороны, чтобы собрать немного денег на поездку к матери, и глушит боль употреблением спиртного. Честно говоря, не припомню настолько безрадостного сюжета и отчаянной героини в драматургии последних лет. И даже те антагонисты, которые есть в этой пьесе, слабы и не убедительны перед убогостью настоящего и будущего этой девочки.
Не могу не упомянуть и о пьесах, которые сложнее систематизировать, но при этом зацепили меня чем-то особенным. Спасибо Маргарите Кадацкой и ее пьесе «Наанниа» за внутренний мир подростка, разложенный на целый комплекс противоречивых персонажей, которым предстоит найти между собой общий язык и выполнить ряд важнейших в жизни героини задач: отыскать сестру и себя. Елене Щетининой и ее пьесе «Санек все не идет» за мое размышление о хрупкой грани между обычным детским любопытством и жестокостью, буллингом и терроризмом, нормальным и патологическим. Невероятной, деликатной, очень красивой сказке «Волшебник и песчинка» Анны Гейжан, которая то собирается в круг света ночника, то разворачивается бескрайним звездным небом и яркими красками Востока. За любовь, которая не делится на половинки и теплый юмор внутри. И, наконец, спасибо Илье Губину и его обычному мальчику Алеше из сказки «Мастер игрушек», который очень мечтал о настоящем подарке, но отказался от солдатика, потому что не любит военное. 25 февраля, когда я читала эту пьесу, она подарила мне надежду.